Чугунов: В словах депутата Булавинова нет ни слова правды

Депутат Государственной Думы РФ Вадим Булавинов прославился (или ославился?) на всю Россию. Десятки СМИ, в том числе федерального уровня, который день пишут о том, что парламентарий подарил главе Блахнинского района Алексею Левковичу баночку вазелина, вручив ее на открытии школы в Гидроторфе в присутствии детей со словами критики в адрес подрядчика – ООО «Городецкая ДПМК». Директор компании Максим Чугунов (на фото выше) заявил «Козе», что ни слова правды в словах депутата нет.

– Торги мы выиграли в 2017 году. После этого процесс строительства сразу не пошел. Основная причина в том, что от момента прохождения госэкспертизы проекта и до момента объявления торгов прошло несколько лет, – пояснил господин Чугунов. – За это время нормы для приемки учебных учреждений изменились. И мы почему-то об этом молчим. Меня как подрядчика эта ситуация задевает. То есть единственная причина, по которой срок сдачи школы сдвинулся в том, что возникла необходимость дополнительно (повторно!) проходить госэкпертизу и неоднократно корректировать проектно-сметную документацию. Другой причины нет. Все это знают. Мы все боимся сказать, что у нас что-то пошло не так. Но так накипело, что молчать об этом лично я уже не могу. Были большие проблемы с финансированием строительства. Очень много технических решений пришлось поменять, некоторые буквально в последние дни перед сдачей. В конце 2018 года был момент, что мы как подрядчики уже начали звонить в министерство образования, в Москву – просить, чтобы выделили деньги. Сами объясняли ситуацию – что невозможно построить объект без средств.

– То есть акты выполненных работ вам подписывали с задержкой?

– Подписывали, но не оплачивали! И все это знают! Справедливости ради надо сказать, что наше нижегородское министерство образования, министерство строительства, технический надзор, замы Андрей Гнеушев и Дмитрий Краснов в последнее время, депутаты Владимир Солдатенков, Ирина Гончарова – они, действительно, помогали. Они приезжали, рисовали дорожную карту, решали проблемные вопросы, вместе с нами там что-то делали. У нас были совещания, которые начинались в семь вечера и заканчивались в час ночи. Люди реально помогали. Потому что объект был технически сложный для Гидроторфа. И плюс ко всему вот эти изменения в проект… очень их много было. А Булавинов приехал один-единственный раз, под самый конец строительства. Приехал с партийными камерами, походил минут пятнадцать-двадцать, обещал во всем помочь. Больше мы его не видели, не общались. Вместо этого он написал заявление в прокуратуру – проверить сроки реализации проекта. Всё!

– С чем связано ваше заявление, что этот объект сложен для Гидроторфа? Недостает каких-то мощностей, проблемы с техническим присоединением?

– Да! Почему мы и просили подключиться и министерство образования, и министерство строительства, и министра, замов губернатора. Технологически сложная школа была «посажена», по сути дела, в поселок. Где-то мощности не хватало, где-то технические условия очень долго исполнялись заказчиком (справедливости ради надо сказать, что частично не по его вине). Помощь, действительно, была нужна.

– Что вы можете сказать о качестве проекта?

– Если мы будем говорить о качестве работ, которые мы сделали по проекту, то качество высочайшее. Заявление Булавинова голословно, что школа имеет недоделки. Ведь школу принимает не депутат, школу принимает государственный архитектурно-строительный надзор. Еще у нас был технический надзор, который вел «Нижегородстройзаказчик». Это люди компетентные, которые решили, что школа готова. Что касается проектной документации, то комментировать не буду. Еще только раз повторюсь, что изменения в проект приходилось вносить неоднократно. Чтобы школа приняла детей, приходилось многое менять. И мы для этого сделали всё. Мы жили на этом объекте, наши субподрядчики работали и днем, и ночью. Следует отметить, что строительство школы заканчивается, когда подписывается акт ввода в эксплуатацию. А детишки в школу идут, когда управление образования Балахны получает лицензию. И между этими двумя моментами огромная пропасть.

– Фактическая готовность объекта была когда?

– В конце августа-начале сентября замечаний к подрядчику со стороны государственного архитектурно-строительного надзора уже не было. Всё, что нужно было сделать по проекту, мы сделали. И говорить о том, что мы якобы до последнего тянули… это неправда! Мы устали, что в нас тыкают пальцем. Позорить свою организацию и своих сотрудников больше не позволю – это неправильно!

– Что вы можете сказать насчет заявления депутата об увеличении стоимости строительства объекта на 80 миллионов рублей?

– Были дополнительные работы, которые внесены в проектно-сметную документацию. Ориентировочно 30 миллионов рублей. Остальные средства были выделены школе на закупку необходимого оборудования. Подрядчик этих денег даже не видел. Задержка сроков сдачи объекта в эксплуатацию никаким образом не влияла на стоимость! Потому что подрядчику платят не за время, которое он находится на объекте, а за реальные работы.

– Что, по-вашему, надо сделать, чтобы не было тех проблем, с которыми вы столкнулись?

– Я считаю, что заказчику необходимо размещать грамотную проектно-сметную документацию, а если это не получается по каким-то причинам, то нужно своевременно и четко, а самое главное последовательно вносить изменения в нее. Иначе мы так и будем смотреть в сторону кремля, когда губернатор всех соберет, в нужное русло направит и после этого очередной какой-то нацпроект или просто объект будет достроен. Это первое.

Второе. Процедура финансирования строительства, по моему мнению, настолько забюрократизирована, что дальше некуда. И третий момент. По поводу аванса хотелось бы сказать, а то там Булавинов обронил, что аванс подрядчику давали. Никакого аванса по факту не было! Действительно, в конце 2018 года пришли денежные средства, и они были указаны как аванс из федерального бюджета. Но заказчик побоялся или, может быть, не захотел (не знаю, по какой причине) или не сумел нам их перечислить. Нам его не отдали! Фактически заказчик авансом оплачивал нам выполненные работы.

– В то же время строителям дороги в Неклюдове миллиард с лишним аванс дали, а они за год меньше чем на полмиллиарда отчитались…

– Я той ситуации не знаю, отвечаю только за себя. Чтобы не сорвать строительство, мы взяли несколько кредитов в банке «Ассоциация», на общую сумму 90 миллионов рублей, поручились имуществом организации, я как руководитель поручился своим личным имуществом. Банка уже нет, отозвали лицензию, а кредит мы до сих пор выплачиваем. Хочется еще сказать по поводу казначейского сопровождения, обязательного сейчас для контрактов свыше пятидесяти миллионов рублей. Может быть, мысль там заложена и правильная – об особом контроле. Но предприятиям, которые попали под это казначейское сопровождение, особенно малого и среднего бизнеса, дышать от него нечем. Потому что получение реальных денег отсрочиваются уже даже не на тридцать дней, а на шестьдесят и более. Мы выполнили работы. У нас их принял заказчик, подписал акт выполненных работ и справки о стоимости. У них после этого тридцать дней на оплату. Затем этот акт мы вынуждены отдать в казначейство. В казначействе открыт специальный счет. Он считается нашим, но деньги когда на него попадают, мы ими не можем распоряжаться. Мы передаем этот акт, к нему кучу других документов. И то, что проверял заказчик, еще раз проверяет казначейство. Там созданы свои строительные отделы. Они смотрят, чтобы сходились не только цифры, но и буквы. А ведь субподрядчик иногда называет работы не совсем так, как в сметной документации – не каждый субподрядчик работает именно по смете заказчика. И не каждый субподрядчик соглашается на открытие своего счета в казначействе. За два года работы – ни один из наших субподрядчиков не согласился. И не всё мы можем оплатить, что нам нужно. Например, мелкий инструмент. Потому что на каждую покупку нужно приложить спецификацию, договор, накладную, счет, соглашение. Мы потонули в документообороте! А у малого бизнеса не всегда есть отдельная финансовая служба.

– Может быть, тогда и не стоит браться за муниципальные заказы?

– Мы сейчас к такому выводу и пришли – что мы не будем этим больше заниматься. Но когда мы выигрывали контракт, у него не было казначейского сопровождения! То же самое было и со сквером {им.1905 года в Нижнем Новгороде}, который заставили под зиму делать. И теперь нас за него склоняют. Его невозможно было сделать в ноябре-декабре! Контракт этот был расторгнут по соглашению сторон, а весной, в рамках гарантийных обязательств, мы устранили все недоделки за свой счет.

– Как вы оцениваете подарок господина Булавинова в виде баночки вазелина? Которую господин Левкович со смешками принял.

– Я считаю, что этот жест недостоин просто порядочного человека. И уж тем более депутата Государственной Думы. До этого момента я к господину Булавинову относился с определенным уважением. Сейчас мое отношение в корне изменилось. И мне очень стыдно, что именно этого человека пригласили на торжественную линейку выступить перед детьми. Но у меня, как и у других подрядных организаций, добрые чувства к директору школы. Потому что человек действительно радел за эту школу и помогал абсолютно во всем на каждом этапе строительства.

– Не хотите подарить Вадиму Булавинову тоже что-нибудь эдакое?

– Я был бы рад, если бы эта ситуация себя исчерпала и пришла в нужное рабочее русло, как это должно быть. Опускаться до его уровня я не считаю нужным. Будет здорово, если в будущем совместных ошибок получится избежать.